ЖЖ | Важского края

Того, кто побывал здесь однажды, тянет сюда ещё и ещё…  Наверное, не в последнюю очередь – за тем, чтобы полюбоваться прекрасным памятником архитектуры – церковью святителя Николая, искусно сложенной из красного кирпича местными каменщиками, имена которых мы теперь вряд ли узнаем. Этому храму – около полутора столетий, и он – один  из немногих, сохранившихся в относительно неплохом состоянии к концу  мятежного двадцатого века.

Храм сохранился, а деревня, одна из самых крупных в Шенкурском уезде к 1917 году – Наум-Болото, или Глухая Коскара, — нет. Сравнительно благополучная в 50-60-70 годы (здесь даже было электричество), она повторила  участь многих наших деревень.

Страшно, больно видеть  такие  брошенные деревни, особенно в зимнее время. Несколько лет назад довелось  по делам охотничьим  побывать в Устьтарне. Вид, открывавшийся с крутого берега Тарни, впечатлял. Казалось, живая деревня, даже окошечки побелены. Но стоп! Ни одного дымка из труб, ни одного огонька, ни скрипа калитки или полоза. Деревня была мертва. И наши голоса были в этом безмолвии чем-то противоестественным. Но тогда, в Устьтарне, лишь  одна-две крыши  над поветями начали проваливаться…

Зрелище же в Глухой Коскаре сегодня можно, пожалуй, сравнить с кадрами, передаваемыми из Чечни. При одной оговорке: здесь не упало ни одной бомбы, ни одного снаряда.

 Правда, братская могила здесь есть. В ней похоронены красные партизаны Елизаровы, погибшие в боях с интервентами и белогвардейцами в 1919 году. Тогда деревня была опорной базой красных партизан. Отсюда в ночь на новый, девятнадцатый год, ушла на Двину, к частям Красной Армии, большая группа местной молодёжи, не желавшая подчиниться приказу о мобилизации в белую армию. Отсюда же, вернувшись с Двины вооружёнными, красные партизаны  совершили налёт на Шеговары, посеяв панику в тылу у белых и англо-американцев. Это была хорошо продуманная и организованная  часть операции по освобождению Шенкурска в январе того же девятнадцатого.

    Но думали ли ребята, лихо распевавшие тогда строчки «Интернационала» — «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем!» — могли ли они даже в мыслях допустить, что через 90 лет  их родная деревня практически исчезнет с лица земли, и зимой по ней будут бродить лоси, разгоняемые охотниками, да изредка – волками? Что сказали бы они, если б свершилось чудо, и удалось им посмотреть бы на свою деревню конца века? Куда бы направили свои штыки? А может, просто  воткнули их в землю и никогда больше  не брали в руки, и не шел бы брат на брата!

   Ведь существовала же до этого деревня по меньшей мере лет пятьсот! Да не просто существовала, а росла и даже церковью-игрушечкой обзавелась. Пойди теперь – построй что-нибудь подобное. У целого района сил не хватит.

    Самое печальное, что по пути Наум-Болота и многих других, уже исчезнувших деревень, идут Химанева (там на этом пути уже виден конец), да и другие  близкие и совсем дальние наши Шенкурские деревни.

    И если в бедах той же Устьледи и других наших  местностей, которые сегодня в судорогах  пытаются как-то выжить, чаще всего обвиняют перестройку и «дерьмократов», то на примере  Глухой Коскары и подобных ей деревень мы, к сожалению, видим в чистоте результаты социалистического эксперимента: последний работоспособный коренной коскарянин покинул землю предков за несколько лет до начала перестройки.

   И хотим мы этого или не хотим, нам придётся дать себе ответ на вопрос, почему гибнут деревни, столетиями до нас жившие за счёт собственного, пусть и нелёгкого, труда, исправно поставлявшие рекрутов и воинов на самые разные войны, что выпали на долю России, выгоравшие в пожарах, но восстанавливающиеся вновь, деревни, давшие Родине много светлых голов, деревни, которые жили тем богаче, чем дальше от них была центральная власть…

    В последний раз, когда  были сделаны эти снимки, мы были в Наум-Болоте с настоятелем храма Зосимы и Савватия в Шенкурске отцом Виталием. За многие десятилетия это было первое посещение храма священнослужителем. Наслышанный о красоте храма, о. Виталий всё же не смог  сдержать своего восхищения:

   — Это благодаря промыслу Божию, несмотря ни на какие катаклизмы, храм так хорошо сохранился до наших дней. Посмотрите, во что превратились жилища людей, отрекшихся когда-то от Бога, осквернивших храмы…

    Помолчав, он добавил:

    — И даже среди этой страшной разрухи, чувствуете, какое здесь благодатное место! И можно только восхищаться мастерством людей, живших в согласии с совестью и друг с другом. Это всегда отличало северные деревни. Какое мастерство, какая изумительная работа! А сегодня  мы не можем найти специалистов в районе для того, чтобы в Шенкурске над нашим храмом возвести главу и поднять православный крест…

    Задумаемся, потомки мастеров: сравнение явно не в нашу пользу. Мы как-то больше привыкли ломать. И всё-таки не хочется верить, что дорога к храму зарастёт, что никогда рядом с ним  не поселятся люди. Они сюда обязательно придут. Но когда это будет?

                                                                                     Владимир ЧУХИН «Важский край», 23-29 апреля 2000 года.

     От автора. Пересматривая газетные подшивки газеты «Важский край», недавно обнаружил вот эту публикацию. Перечитал и подумал: ни от одной строчки не откажусь и сегодня. Кроме того, предлагаю посетителям сайта посмотреть девять фотоснимков, сделанных мной тогда ещё на плёнку «Зенитом-Е», которые надо расценивать как иллюстрации к очерку «Безмолвие».  Добавлю только, что за эти почти 12 лет, прошедшие с того дня, как  мы с отцом Виталием (Белицким) побывали на Глухой Коскаре,  ситуация там ещё более усугубилась. Ураганом повредило одну из главок на храме, а разруха вокруг стала ещё страшнее… Место, где была деревня, зарастает кустарником.

     Слава Богу, нашлись специалисты, и храм Зосимы и Савватия Соловецких в Шенкурске несколько лет назад обрёл главу и крест, возрождается на наших глазах. Нынче в нём как и положено, регулярно проводятся Богослужения. Он живёт, каждое воскресенье и в праздничные дни наполняясь верующими. Особенно радует, что звучат в нём детские голоса. Снова звучит над Шенкурском колокольный звон. Значит, не всё потеряно. Но боль за разорённые наши деревни всё равно не утихает…

8 февраля 2012 года.