ЖЖ | Важского края

                Меня как-то всегда коробило от издевательских отзывов о Павлике Морозове. Хотя бы потому, что люди, которые это говорили, просто не понимали, что речь шла о ребенке, которого зарубили топором. Это насколько же нужно быть отморозком, чтобы насмехаться над ним! А вот сегодня попался интересная статья:

В ПЕРВЫЙ раз Павла Морозова убили в 1932 году, во второй — в конце восьмидесятых. Продолжают убивать и сейчас. Мы помним, как это началось. Еще была у власти КПСС, не палили из танков по Верховному Совету, но из вражеских батарей уже начали стрелять по тем, кто прочно вошел в душу советского народа, стал его нравственной и идейной опорой. Обыватель, радуясь «гласности», с гаденьким любопытством вчитывался в статьи, ниспровергавшие прежних кумиров, не понимая, что приходит конец его устроенной жизни, что очень скоро он пойдет выпрашивать у властей хлеба, зарплаты, медицинской помощи.

Ну а Павлик-то Морозов чем виноват? Он не был революционером, не скакал с шашкой в красной коннице, не участвовал в коллективизации. Почему же имя Павел Морозов стало самым ненавистным для врагов социализма, за что демократы называют мальчишку предателем, стукачом, христопродавцем?

ЗА ВСЮ историю человечества, с древности до наших дней, ни в одной стране мира никто не позволял себе бросать камни в мертвого ребенка. Злодеяние это совершилось только у нас — в конце ХХ века (высираться на историю своей страны — это хобби исключительно русских — примечание Маэстро). Потому что Павел Морозов и есть сам народ, поверивший в идеалы добра и справедливости. Народ этот надо было идейно разоружить, уничтожить, заставить переродиться (что успешно и сделано, результат — за окном  —  примечание Маэстро)… а для этого — оклеветать его кровинку — простого крестьянского паренька. Вот и сделали Павлика Морозова предателем, имя которого стало постыдным, почти ругательным. Не было, наверное, в прошедшие пятнадцать лет ни одной «демократической» газеты, которые бы ни пнули погибшего ребенка. Откуда только бралась эта патологическая злоба?

ЧТО ЖЕ на самом деле произошло в глухой уральской деревушке? Я в течение двух лет смогла найти почти всех, кто знал Павлика, родных, друзей, одноклассников, даже следователя, который расследовал гибель детей, и народного заседателя, которая присутствовала на процессе. В Прокуратуре СССР мне дали из архива КГБ дело № 374 об убийстве братьев Морозовых. Из всех этих источников я узнала главное: пионер никогда стукачом не был, на своего отца в ОГПУ не доносил. 

Трофим Морозов (отец Павлика) бросил жену и четверых детей, женился на молодой. В десять лет Павел остался за хозяина. Некоторые сейчас считают: сын просто отомстил отцу за предательство семьи. Нет, ненависть Павла к отцу имела и другие, более глубокие причины. Трофим не только предал своих сыновей, но и односельчан. Кстати, кулаком, как почему-то закрепилось в общественном сознании, Трофим никогда не был. Совсем наоборот — представителем местной власти — председателем поселкового Совета. И вот что интересно: именно Трофим решал, кому какие платить налоги. Богатые должны были выполнять твердое задание, чего они делать не хотели, и Трофим их покрывал. После Первой мировой и Гражданской войн в Герасимовке было много вдов, сирот и калек. И Павлик на общегражданских собраниях, где размеры налогов обсуждались жителями деревни (вот она, настоящая демократия, не правда ли?), выступал за то, чтобы, как теперь говорят, малообеспеченные платили поменьше или не платили налоги совсем.

Когда Трофима из председателей прогнали (при тоталитарной большевицкой власти граждане председателя могли прогнать и поставить другого — примечание Маэстро), выбрали бедняка (он был женат на тетке Павла, и мальчишка любил этого человека, как родного отца), Трофима же поставили заведовать лавкой, где он залез в государственный карман, но к ответственности его привлекли не за это. Его отдали под суд вместе с пятью другими председателями поселковых Советов, которые тоже помогали беглым уголовникам и недобитым членам кулацко-эсеровских банд пристраиваться с помощью фальшивых документов на заводы и стройки страны, скрываясь таким образом от правосудия.

На суде Татьяна Семеновна (мать Павлика) и Павел подтвердили, что видели, как Трофим брал за поддельные справки деньги, водку и мясо. В то время существовал закон, по которому родственники подсудимого должны были говорить на процессе только правду, иначе они сами могли быть подвергнуты судебному преследованию. Думаю, Павлик не только не мог, но и не захотел промолчать на суде, искренне считал Трофима виновным. Интересно, кто бы сейчас одобрил продажу боевикам оружия или паспортов?! Так в чем же вина пионера, за что пригвоздили его к позорному столбу?

Изучив все факты уголовного дела № 374 и воспоминания всех знавших пионера, работник Прокуратуры СССР, советник юстиции первого класса Игорь Титов и я сделали сообщение на Бюро Центрального Совета пионерской организации, где обсуждались статьи о Павлике Морозове, опубликованные в печати. Все члены Бюро пришли к заключению: пионер доносчиком не был, боролся в открытую. С тех пор я много писала о трагедии в Герасимовке в патриотических изданиях, пригласили даже на Первый канал, дали сказать два слова. Но, видимо, «братья» по перу никого, кроме себя, не слышат. Как заезженная пластинка, они продолжают скрипеть: «Стукач, стукач, стукач…». И я поняла: на самом деле Павлик никого не интересует. Даже то, что подросток и его шестилетний брат были зверски зарезаны, никого из «обличителей» не волновало.

Когда Трофима посадили, дед Сергей захотел вернуть себе надел, который отдал старшему сыну в год его женитьбы, и выгнать из дома разведенную невестку. Такое в России не раз бывало, при царе женщина вообще никакого права на землю не имела (Россия, которую мы потеряли, ага — примечание Маэстро). Советская власть в деревне еще не устоялась, крестьяне жили по старым понятиям. Так что Павлик не только боролся за свой клочок земли, но прежде всего за свою маму. Мог ли он допустить, чтобы стала она бездомной бродяжкой?! Но и собственный надел тоже имел значение. Мальчишка, уже глотнувший воздуха свободы, пионер, не хотел идти со своими братьями в работники к деду и двоюродному брату Даниле. Это обязательно бы случилось, если бы Сергей Морозов и Данила завладели землей Павлика, а он отчаянно сопротивлялся. И родственники решили его убить…

Из материалов уголовного дела № 374:
«…Морозов Павел лежал от дороги на расстоянии десяти метров, головой в восточную сторону. На голове надет красный мешок. Павлу был нанесен смертельный удар в брюхо. Второй удар нанесен в грудь, около сердца, под каковым находились рассыпанные ягоды клюквы… Цвет волос — русый, лицо белое, глаза голубые открыты… В ногах две березы… В пятнадцати метрах от Павла лежал шестилетний Федя… В последнее мгновение Павел пытался спасти малыша, крикнул ему: «Беги!», и, безоружный, пошел на врага: правая ладонь мальчишки почти пополам разрезана ножом…».

Взято отсюда — http://www.goslyudi.ru/blog/astepanov/5368/

__________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Надо же как интересно: мальчик всего лишь подтвердил показания своей же матери в суде. Причём не оклеветал отца, а указал на его незаконную деятельность, за что того и посадили. Родственники папы (равно как и Павла), решили под это дело мальчика зарезать, что и сделали. Мне-то всю мою жизнь втирали про то, что, дескать, Павлик Морозов просто настучал на своего папу и указал, что он где-то хранит то ли зерно, то ли ещё чего, а тут вон оно как… Есть один вопрос: ежели нынешняя пропаганда таким образом очерняет героев прошлого режима, то не обеляет ли она героев «своих»? Ну вот если бы взять в руки книгу, да ознакомиться с биографией, например, товарища Колчака — не узнаю ли я там чего-нить интересного, о чём сейчас не говорят и в кино не показывают?