ЖЖ | Важского края

«…Я же все время мысленно возвращаюсь к той встрече, впервые очевидно обнаружившей напряжение между двумя лидерами – страны и бизнеса. В тот день Путин, продолжая ельцинскую традицию, пригласил к себе в Кремль «крупняк» российского бизнеса. Поговорить.
Ходорковский говорил о том, что, по данным российских предпринимателей, на коррупцию в 2002 году было потрачено $30 млрд, что составляет порядка 10-12 % ВВП. Он критиковал неравные правила игры для государственных и частных компаний, намекнул на коррупцию в сделке по покупке государственной компанией «Роснефть» компании «Северная нефть», за которую заплатили баснословную сумму – $600 млн. Путин жестко парировал, что некоторые компании имеют свои «сверхзапасы» и еще вопрос, как они их получили, намекая, видимо, на сомнительную приватизацию 1990-х. Напомнил, что у ЮКОСа были проблемы с налогами и «да, вы их решаете, но ведь почему-то они возникли…» [12]. И еще президенту не понравились планы ЮКОСа строить нефтяную трубу в Китай (по предварительным оценкам, стоимостью порядка $3 млрд частных инвестиций). Без одобрения Кремля такие планы в России не реализуются. У Кремля же были свои трубы и свои приоритеты, в данном случае – труба на Находку, стоимостью 10 млрд бюджетных денег. Как рассказывает Виктор Геращенко, Путин сказал «нет», «и тут бы Ходорковскому промолчать, но он возьми и скажи: „Владимир Владимирович, вы не понимаете важности выстраивания отношений с Китаем…“» [13].
Впрочем, Ходорковский говорит, что такого не было.
О чем думал Путин, слушая Ходорковского?
Начинался третий год его правления. Путин был еще не так уверен в себе, как во время второго срока или во время «третьего» – премьерского. Среднегодовая цена за баррель нефти все еще была ниже $30. Он уже практически взял под контроль основные телеканалы страны, отжал из страны двух серьезных противников— магнатов Бориса Березового и Владимира Гусинского, последнего предварительно недолго подержали в тюрьме. Но Путин все еще боялся олигархов. Друзья президента еще не отформатировали под себя госкорпорацию, в которую впоследствии превратят Россию. Еще ни один из бизнесменов публично не заявил, что готов отдать государству свой бизнес по первому требованию. Еще предстояло найти идею, на которой Путин войдет во второй срок.
О чем думал 51-летний бывший подполковник КГБ, бывший чиновник питерской мэрии, бывший чиновник Кремля и бывший шеф ФСБ с президентской зарплатой на тот момент 63 000 рублей, глядя в хитрые глаза бизнесмена, в миллиарды раз богаче его, который говорит главному чиновнику страны, что он не разбирается в экономике и геополитике, что вся его «вертикаль власти» — просто коррумпированные халявщики, вооруженные печатями?
Мне кажется, он думал примерно так: «Вот этот очкарик, похожий на отличника, любящий диаграммы и графики… Сорока ведь еще нет, а уже восемь ярдов состояние, если верить Forbes. Да даже если половина. Его ЮКОС стал круче нашего Газпрома. Куда там „Роснефти“, так нет же, еще наезжает… Все норовит захапать…
А цены на нефть растут. Вон, на днях на Лондонской бирже перепрыгнули тридцатку. Американцы войдут в Ирак, старина Буш не остановится. И цены взлетят! И еще миллиарды парню в карман… Смотри, как разговорился. Остальные поосторожнее будут. А этот… И смотрится неплохо… Некоторым дано… Все при нем. И главное — навсегда: и эти бабки, и эта компания, и эта внешность, и самоуверенность. Хозяин… А тут — четыре года, ну восемь, а потом что? А этому уже, собственно, ничего не нужно. У него все есть. Поэтому и не боится, считает себя крутым.
Компанию делает прозрачной, иностранцы ему руку пожимают, забыв про русский бандитский капитализм… Хочет быть белым и пушистым. Благотворительность развел. В политику лезет, хотя я предупреждал… Все рассчитал… А аппетит растет… Что он там про трубу на Китай? Наглый! Думает, что всех купит, если что. А ведь и купятся… Я-то знаю. И он знает, что я знаю.
Честные тут ко мне пришли… Интересно, когда эти ребята в последний раз жили на зарплату? Долго говорит, один за всех. Ну, посмотрим, придет время, будут ли все за одного… Олигархи… А государство — это я. И поэтому они все ко мне приходят и заискивающе хихикают, и ломают себе голову, о чем бы таком важном для государства со мной поговорить. О государстве теперь радеют. Чиновники им не нравятся… А сами полстраны задарма получили. Ох, ребята, поговорить бы с вами в другом месте…»
Есть железное правило, которому в России учат с детства. Если на тебя нападают несколько человек и драка неминуема, то бери за горло самого сильного. Если повезет вывести из игры лидера, то шанс уцелеть и отбиться выше. Ни Путин, ни Ходорковский не росли в тепличных условиях. Думаю, они оба прекрасно знали это правило. Путин с олигархами ельцинского разлива и через два года во власти чувствовал себя слабым питерским пацаном перед крепкой московской шайкой. Но за питерским пацаном на сей раз была вся государственная машина. А за олигархами — капиталы и их компании, которыми абсолютное большинство из присутствовавших не готовы были рисковать. В их силе была их слабость. Путин взвесил: беспроигрышная ситуация. Вышибать надо этого очкарика с компанией номер один в стране, которого, в отличие от всех остальных, представили просто по имени, как звезду, которому «шайка» доверила говорить. Остальные построятся сами. Соединение опыта дворового детства, школы КГБ со школой дзюдо подсказывало: пора бить.»