ЖЖ | Важского края

ВРЕМЯ ОТСТОЯ

В политике идет борьба власти с обществом. В музыке — война рока с попсой.

 Война двух культур происходит на всех уровнях и в политике, и в армии. Везде идет борьба, это очень интересно, замечательно — значит, мы еще живые.

* * *

Я обычный гражданин России, и, конечно, мне очень многое не нравится, что сейчас творится в стране, но с другой стороны, я думаю, что то время отстоя, которое сейчас наступило, может быть, необходимо, чтобы дымы от костров десятилетия рассеялись, чтобы мы увидели поляну, на которой живем. Тут очень сложно — можно дров наворотить, а будет ли от этого лучше нашим детям? Поэтому к политике у меня свое отношение.

Но это время отстоя дало свои негативные плоды. Потому что чиновник, который десять лет боялся, что про него скажут и что подумают, который боялся демонстраций, он этого перестал бояться и опять чувствует в себе силы запрещать и не пущать — и это печально.

* * *

На самом деле борьба всегда происходила. Рок уйдет в подполье, когда восторжествуют в стране добро и любовь. Рок тогда просто не будет нужен. Рок не скоро перестанет быть нужным.

 * * *

<…> Политика — это комплексный рефлекс, эхо главного, что происходит. Мы вошли в такое время, в такой век… Я иногда думаю: «Боже мой, что же завтра-то будет». И у меня такое ощущение — восторг с ужасом.

                                                                                                                                             22.05.2003

 НА 25 ЛЕТ ДАЛЬШЕ ОТ ИДЕАЛЬНОГО МИРА

 25 лет прошло (со дня создания ДДТ. — Прим. ред.)… Как изменилось мое отношение к действительности? Прежде всего за эту четверть века изменилась сама действительность. Говоря платоновским языком, мы еще на 25 лет стали дальше от идеального мира. Мир стал старше на 25 лет: еще немножко морщин на этой планете появилось, на небесах — трещин, которые люди понаделали, океан стал грязнее, леса более замусорены, асфальта больше, травы меньше. Так что если рассуждать в количественных понятиях, то мир, конечно, изменился. А по большому счету он по-прежнему прочно стоит на трех китах. Я в это искренне верю.

 Я странным образом не мудрею. Меня это в себе убивает. Как был дураком двадцать пять лет назад, так таким горлопаном и остался, не получается у меня повзрослеть. Может, морщин у меня и прибавилось, но душа — она ведь странная такая вещь, нестареющая, вечная… И мне так же неуютно жить в железе и пластмассе, как и раньше.

 Наверное, я стал профессиональнее делать свое любимое дело — петь песни. Может быть, больше обертонов слышно, может, уши у меня прочистились, зрение стало тоньше, как у того индейца: в лесу я теперь вижу не только пятна и деревья, но и весь лес. Мой мир стал интереснее и многограннее, несмотря на то, что люди, не знающие меня, рисуют мой образ достаточно плакатно. Но я чувствую, что точек зрения у меня прибавилось — я смотрю на мир сбоку, слева, сверху, снизу, не только в фас и профиль. 25 лет назад мир для меня состоял из двух сверкающих цветов: белого и черного. Сверкающих, понимаете, пронзительных. А сейчас я вижу полутона и между ними, и в них самих. Радугу вижу.

 А политика… Как в той политической ситуации себя чувствовал, так и сейчас. Таким… слово бы найти. И тогда я был не во власти и не рядом с ней, так, слава Богу, и теперь не поженились. Хотя в 2003-м мне присвоили звание народного артиста Башкирии… Недавно я его наконец официально получил — решил никого не обижать. Потому что это награда не моя, а тех замечательных людей, которые в буквальном смысле спасли меня много лет назад, не позволив власти посадить меня за решетку за то же творчество, за которое отметили нынче.

 Я не считаю ДДТ единственной социальной группой. Егор Летов уже 20 лет поднимает те же темы. Таких людей немало. Но это трудный путь, с которого мы тоже могли свернуть. Когда-то, с наступлением свободы — достаточно эфемерной, конечно, — когда какая-то сиюминутная правда перешла на страницы газет, телеэкраны, многие ребята вновь почувствовали себя художниками и решили все-таки не забывать про доброе, вечное и пытаться его сеять. Я этой мысли тоже придерживался какой-то период, помните, у ДДТ были лирические альбомы: «Актриса весна», «Это все», «Метель августа» — нас потащило в сторону лирики.

 Это совершенно естественно — после баррикад хотелось открыть для себя какие-то вечные истины, поднять все эти 33 темы, которыми занимается искусство. Но получилась небольшая глупость: я и мои коллеги стали сеять разумное, доброе, вечное, но не зерна, а много плевел, да и зла в стране и мире стало гораздо больше. Я вовремя опомнился и понял, что без социального просто никуда, и до сих пор разрабатываю темы, которые меня волнуют и мучают, как и любого гражданина нашей страны. Потому что жить в государстве и находиться вне его, к сожалению, невозможно — вне социального, вне политики…

 Интеллигенцию у нас прикормили хорошо, вернее, элиту. И рок-музыкантов, потому что я большинство своих коллег считаю интеллигентными людьми. И театр… Все мастера, все народные, все получили от президента награды. Но если говорить об интеллигенции в ее истинном смысле, то в принципе в нашей стране ее уже не существует. Нет… осталась — мучаются, выживают провинциальные актеры, уездные учителя, физики-лирики, музейные работники. <…>

 С другой стороны, я вижу молодежь, которая росла в начале перестройки. Которая потихоньку выходит на арену, которая очень недовольна, потому что у нее нет пока никаких перспектив ни в бизнесе, ни в жизни, ни в искусстве. Эта молодежь не убита в локальных войнах, не ностальгирует по светлому прошлому и раю на земле, мало боится власти или совсем не боится ее. Она не хочет быть обласканной властью, а стремится работать, владеть жизнью, биться за свою свободу, свое будущее. Они обязательно что-нибудь отчебучат — через год, два, пять лет. Вот только нас бы потом они не развесили на фонарях — всех руководителей рок-групп и театров! Смотря какой у них будет лидер. Потому что эта молодежь несколько необразованна, конечно. Она больше за эти 10 лет играла на компьютерах, нежели книжки читала. Но поживем — увидим, как сказал карась, попав на сковородку, а может быть, именно она построит светлую Россию.

 А жить мне интересно. Столько всего произошло за 25 лет!.. За этот четвертной… Хорошие были годы на самом деле. Господь нас поддержал, на особые компромиссы мы не пошли. Пытались жить, соизмеряясь со своей совестью, как это ни банально звучит. К любой власти, которая была в тот или иной период, мы относились критично. Сохранили свою внутреннюю свободу — это факт. То, что из прошлого века мы вынесли какие-то принципы и многие из них до сих пор не нарушены, тоже дорогого стоит. Ну и пара песен неплохих написалась, которые людей за душу берут. Были ошибки и проигрыши, но были и замечательные победы, когда действительно глаза в глаза с народом, с которым мы делили и радость, и горечь бытия…

 И прожили мы здесь, и не сбежали отсюда, и мысли такой даже не было. И не было мысли разбогатеть особо. Когда мы первую зарплату получили — 35 рублей, Андрей Васильев вообще заплакал. Говорил: «Что мне с такими деньжищами делать?..»

 Накануне юбилея мы стараемся, работаем изо всех сил. Вот четыре концерта отыграли. Самый грандиозный — в Уфе, мы его полгода готовили. Привезли туда огромную сцену, устроили Rolling stones в кавычках. У «Роллингов» была сцена 72 метра, у нас — 62. Уфа такого не видала. Мне очень хотелось такую точку поставить за эти 25 лет мытарств… Здорово получилось, люди радовались, был большой, настоящий, европейского уровня концерт. Завтра в Питере будет такой же. В Уфе группа ДДТ родилась, в городе Питере она умрет.

 А еще я хотел бы сказать несколько слов людям, любящим группу ДДТ. Ребята! Мир — не только политика! Выйдите в широко чисто поле. Рожайте детей. Жуйте травинку, смотрите в небо на жаворонка, который поет свою великую песню уже несколько тысяч лет. И еще скажу, что рая на земле не было и никогда не будет, а будет вечная борьба, из которой все-таки надо иногда выпрыгивать, смотреть в мир и включать воображение, потому что это чудо… А борьба — она будет всегда. Всегда будет правительство, которым мы будем недовольны, иногда нам будут давать награды, иногда в клетки сажать — это жизнь, реалии, это проверочка, и каждый человек должен ее пройти. Но с другой стороны, любовь, радость от бытия, проживания, переживаний никто не отменял, и это тоже чудо…

 23.06.2005

Музыкант. В лесу. Под деревом

16 мая Юрию Шевчуку исполнилось 50. О чем несделанном мечтается сему человеку?

 «Я хотел бы стать чемпионом мира по боксу — мечта детства, — смеется Шевчук. — К сожалению, очки и слабая техника. А так… Ну шутки, шутки одни в голове. Так и напишите. Я вам скажу одно: я испытываю в последнее время огромное сожаление от чувства собственного несовершенства. Нет совершенства. Ни в слове, ни в музыке, ни в чем. Я очень опечален тем, что забил эфир всякой требухой, — есть три-четыре песни нормальные, а в основном… Наверное, это печально… Очень интересное чувство — собственного несовершенства. По-моему, в полтинник это нормально. Значит, что-то еще будет написано. Просто криминальное ощущение!»

 Альбом «Прекрасная любовь» Шевчук выпустил в канун 50-летия. В день юбилея он будет в Париже. Уверяет, без тостов и криминала: «Надеюсь, жечь машины не буду! Будет запись нового альбома».

 Шевчук только что с самолета — День Победы провел в Уфе, у самых близких. Отец — Юлиан Сосфенович. Фронтовик, Второй Украинский фронт, закончил войну в Австрии. Мама, Фаина Акрамовна, в 81 год пишет картины. «Удивительная женщина. На совершенном пьедестале для меня. Пример служения тому, что любишь». (В конце апреля 2012 года в выставочном зале Национальной библиотеки им. Заки Валиди в Уфе открылась персональная выставка Фании Гареевой-Шевчук. – Прим. Ред.)

 Шевчук тоже когда-то мечтал стать художником. В 1981-м окончил худграф Башкирского педагогического института и устроился работать учителем рисования в школу. Но еще в 80-м появились группа ДДТ и ее первый магнитоальбом.

 «Много всего было… Весов в этом деле нет. Человеческая природа такова, что неприятное он старается побыстрее забыть, а приятное раздувает и превращает в миф. Бывает, послушаешь иного фронтовика, так он вдвоем с маршалом Жуковым Берлин брал. Я такой же, наверное. С другой стороны, важно помнить неприятное. Это удорожает жизнь и мотивирует дальнейшие поступки».

 Лучше всего, говорит, были люди. Его команда — группа ДДТ: «Не моя, а я их — это очень важно… Ян Крыжевский, Дмитрий Лихачев, Панченко, Жванецкий, Булат Шалвович Окуджава…».

 С Окуджавой сошлись на почве воспоминаний о Чечне. Окуджаве, раненному под Моздоком, и Шевчуку, давшему в середине 90-х десятки военно-полевых концертов, было о чем поговорить. Шевчук спел «Прекрасную любовь», Окуджава «заценил», попросил спеть на юбилее.

В апреле 2007-го, в преддверии юбилея собственного, Шевчук пел в Доме-музее Окуджавы в Переделкине. Саксофонист отморозил губы, зрители грелись кострами и водкой. Шевчук, как обычно, читал стихи и говорил за политику. А еще перепевал песни — раз за разом. Шла запись для телеканала «Культура», и он объяснял с усмешкой: «Не так часто пускают на телевидение, давайте сделаем красиво».

 «Что я могу пожелать моему поколению… Духа, духа и еще раз духа. А молодым музыкантам — просто быть талантливыми. Они думают, что сейчас все захватил шоу-бизнес, — это неправда.

 Если они найдут новые слова и аккорды XXI века, я знаю: их будут слушать и чувствовать… А если они хотят чего-то другого — славы и денег, то это уже не музыканты».

 14.05.2007

 Патриотизм — это не жирные яхты, батенька

 Выступление на экономическом форуме в Санкт-Петербурге

 О великой русской культуре

 Великая русская культура, на мой взгляд (если говорить о России), разбилась, как огромный корабль, и мы получили массу разных маленьких субкультур. Одна из этих субкультур — мещанская. Мещанская субкультура промышленников уничтожает город Петербург. Я не могу об этом не сказать. О том, что с 2003 по 2008 год уничтожено 100 исторических зданий в центре города Санкт-Петербурга. Это тоже Россия. Я хочу передать по залу господам журналистам список подписантов. Это интеллигенция России, которая протестует против варварского уничтожения города, и передать фотографии. Москву уничтожили, а теперь взялись за Петербург…

 О жирной яхте Абрамовича

 Я хочу сказать, что патриотизм — это не когда нефть и газ. Нефть и газ — это не богатство России. Нефть и газ — это испытание. Это, может быть, даже трагедия наша, потому что нефть и газ — это масса халявы. Это жирные яхты, дачи. Вы знаете, что в Питере знают о форуме? Это то, что там яхта Абрамовича, все там фотографируют, больше ничего народ не знает.

 Важен человек! У нас 1,5 млн больных детей. Мы в 1998 году прекратили строить Центр по лечению онкологических заболеваний у детей.

 О демократии

 О стабильности правильно батюшка* сказал. Стабильность и стагнация — это рядом. Стабильность — это наша Конституция, остальное все должно дышать, спорить, рубиться. Ну посмотрите, сейчас у нас одна партия, одна власть, «Единая Россия» — всё. Где борьба мнений-то? В прессе, по телевидению? Ничего этого нет.

 Я предлагаю нам всем не врать, говорить честно, открыто. Гуманизировать наше общество. Без демократии мы никуда не денемся. Нельзя опять отступаться и ползти назад, ни в коем случае. Борьба мнений — это очень важно для России. Начнут налаживаться у нас отношения с Западом, если нас перестанут бояться. Если мы по любому минимальному поводу перестанем трясти кулаками. Спасибо большое, я всё сказал.

 * Протоиерей Всеволод Чаплин сказал о том, что стабильность может перерасти в застой.

 16.06.2008

«Сольник»

 «Новая» выпустила альбом стихов Юрия Шевчука

 Амбиций нет. Остался тихий праздник

уединенной жизни. Несколько котлет,

сестрою присланных, и ветер-безобразник,

как пьяный сторож, вечно гасит свет.

 Нет ничего, лишь след на поле снежном.

Лед озера, скользнувший в лунку бур,

пол-литра, щука, ее голос нежный:

«One coffee, please, лямур моя, тужур!»

 Амбиций нет, давно не рок-поэма.

Скорей — афишка старая, в печи

горят стихи. Но есть одна проблема:

кто воет там, под звездами в ночи?

 Пойду-ка посмотрю, накину ватник,

пальну из двух стволов в кромешный мрак.

Амбиций нет — не брокер, не десантник,

а так, Емеля-ля, Иван-дурак.

 Амбиций нет, но есть покой и воля.

 И вывел классика на ту же чистоту

 приемник старый, шум эфира в поле.

В кармане ватника Лепаж и пачка «Ту».

Кричат ручьи, впадая в милый омут.

 На окнах колосится лук-порей.

Я здесь живу, я выхожу из дома,

кормлю с руки нетрезвых егерей.

Юрий Шевчук: Лечим от политического целлюлита

 Музыкант считает, что у нас есть несколько лет, чтобы выбрать наконец-то нормальную дорогу

 <…> Я считаю, что зря наше правительство наших людей считает дураками. Если бы я был президентом, я был бы абсолютно искренен. Это было бы моей главной политической платформой… Потому что, мне кажется, искренность, которой все боятся, и честность с людьми важна, как писал Ортега-и-Гассет, для внутреннего освобождения масс. Когда ты говоришь народу, который тебя избрал: «Ребята, у нас вот здесь проблема, здесь, здесь» — люди начинают чувствовать эту проблему как свою. И что-то случается в обществе в результате. И получаются какие-то очень хорошие вещи. Когда не только один чудак ездит по стране и тушит пожары, и сушит наводнения, и включает заводы в моногородах, а это делают все.

Мне кажется, что искренность и честность — и есть та щель, то «игольное ушко», в которое может пролезть наш русский медведь. Мне как Юре-музыканту искренности, честности, безбоязненности какой-то лично не хватает. Сейчас смотришь в глаза человеку, а он отворачивается, он уже «на измене», как говорят. Он в тебе видит опасность: ты его сейчас обманешь, обворуешь, ударишь по голове, грубое слово скажешь. Сейчас на улице именно такие взгляды. Нет нормальных улыбок, ребята!

 Когда я иду на студию пешком по любимому Петербургу, все время вижу что-то новое: какую-то кариатиду, какой-то завиток, какое-то окошко, какую-то «сосулю», которую надо обойти, чтобы она тебя не убила. И вот идет навстречу человек, говорит: «Здравствуйте, Юра! Доброго утра!» Вот это так здорово, когда ты идешь по городу и со всеми здороваешься: «Привет!» — «Привет!» — «Как дела?» — «Нормально». И булочник открывает свою булочную, и там пахнет свежим хлебом, и ты говоришь: «Привет, Вась! Как хлеб, нормальный?» — «Все отлично!» К этому в России приведет только максимальная искренность в наших поступках и словах. Отсюда все начнется.

 Героев у нас очень много. После моей беседы с Путиным меня все спрашивали, что ты так вяло говорил, надо было покруче! То есть я понял, что у нас героев полстраны.

 Но мне кажется, мы пока еще не готовы к нормальным выборам. Мы не освободились от рабства. И результат этого рабства — это такое подавляющее равнодушие. Пока мы еще не наелись материального мира — вот эти все холодильники, телевизоры, евроремонты. Эгоизм колоссальный в мозгах, в душах, люди пока думают: «Я и моя семья! А остальное — хоть гори синим огнем». Но сейчас, мне кажется, мы этот период уже проходим. И мне кажется, выборы 2012 года покажут, что страна немножечко изменилась.

 Я разговариваю с разными, совершенно разными людьми и как-то это чую, что немножко все сдвинулось. Разговариваю с мелким бизнесом; они раньше говорили: «А мне по фигу! Политика, блин, туда-сюда… Пускай они хоть съедят друг друга! А мне главное сейчас — работа идет, нажить, детей туда, этих сюда, все рассовать. Нормально. И свалить…» Сейчас уже не так.

 Потому что сейчас настолько коррумпирована государственная машина на местах — в Сибири, Благовещенске, на Дальнем Востоке, мелкий чиновник уже настолько свои крылья перепончатые распустил, что житья нет нигде. Грабят просто на каждом шагу! Какие-то стада этих чиновников, мелких, крупных, средних, которые просто режут все. И народ уже понимает: в поле один не воин. И люди начинают интересоваться политикой, сознавать, что от государственного устройства зависит их личная жизнь и работа. И ситуация меняется, меняется!

 Я чувствую, что сейчас наступает время перелома. И дай Бог! Да, есть масса людей, которым действительно все по барабану. И расшевелить их словами, наверное, тоже невозможно. Может быть, это необходимо в каждом обществе, о чем еще и Конфуций писал. Прослойка. В человеке она «жир» называется. Между мышцами, мясом и кожей есть нечто, от чего все пытаются избавиться сейчас посредством голодания. Целлюлит называется. В обществе его до фига! Не только у наших барышень на бедрах. Как его растопить? И вот здесь как раз я чувствую свою работу. Я буду врачом. «Лечим от политического целлюлита».

 Чтобы здесь все не заплыло жиром и не заросло тиной и травой. Это моя работа. И для меня она в том, чтобы писать песни. И это дело для меня главное, песни пишутся. И здесь я приношу какую-то, надеюсь, пользу минимальную. А крики: «Шевчука — в президенты!», «Шевчука — в парламент!» — это чушь. Какие президенты?! Вообще художника нельзя в президенты.

 Мир меняется. И понимаешь: своими «хлебами» — вот этими песнями — ты просто кормишь людей. Посмотрел в зеркало как-то утром и сказал: «Да, Юра Шевчук — музыкант». Все-таки музыкант. И слава Богу!

 Мы поедаем с первого дня рождения

солнечный свет,

Но фотосинтез прагматичен, и он

в ответ пожирает нас.

В этом творческом обмене, дорогая,

никакой трагедии нет,

Мне бы только найти свое «я», а потом

хоть куда: хоть в песок, хоть в газ…

 Очень много народу валит, это да. Извиняюсь за грубый язык, но очень многие уезжают. Очень много народу, который разочарован и который считает, что ничего здесь уже не будет. Я живу здесь, я так не считаю. Я думаю, что у нас есть несколько лет, чтобы выбрать наконец-то дорогу нормальную.

 03.04.2011

Новая газета

Шевчуку 16мая исполнилось 55 лет, в материале представлены отрывки из его интервью разных лет.