Таинственные экспедиции

В Пинежском и Шенкурском районах неустановленные поисковые группы скупают предметы быта, вещи и документы, принадлежавшие польским спецпереселенцам, депортированным в Архангельскую область в 1939-1945 годах.

«Археологи» не прочь вывезти и остатки зданий, в которых содержался спецконтингент.

Официальные представители Польши не подтверждают, что экспедиции имеют господдержку и организованы на высшем уровне. В свою очередь, районные чиновники говорят о визитёрах как о поляках. Что происходит в архангельской глубинке и зачем это может быть нужно — предварительные итоги расследования «Правды Северо-Запада».

Барак

На минувшей неделе я разговаривал с главой муниципального образования «Федорогорское» (Шенкурский район) Валерием Красильниковым. Он подтвердил ранее полученную редакцией информацию о том, что некие граждане вели с ним переговоры о вывозе летом этого года в Польшу из посёлка Россохи (40 километров от Шенкурска) пришедшего в совершенную негодность барака 1932 года постройки, в котором в середине 40‑х годов прошлого века жили польские ссыльнопоселенцы.

Из слов господина Красильникова следует, что люди, которые обсуждали возможность транспортировки барака, позиционировали себя как поляки. Или, как вариант, представители/доверенные лица польской стороны. В разговоре прозвучала и очень интересная цифра. Якобы Правительством Польши на подобную деятельность выделен 1 миллион злотых.

Как сказал глава МО «Федорогорское», идея не вызвала никаких возражений ни у чиновников, ни у местных депутатов. Барак почти совсем сгнил, под что-либо дельное давно уже не используется, ни на каком балансе не состоит. Тем более что все расходы — на транспортировку, на специалиста, знающего толк в консервации объекта, люди, представившиеся как поляки, берут на себя. Иными словами, хотят вывезти — на здоровье. Даже денег за это не надо, а если и подарят что в знак благодарности, то дарёному коню, как известно, в зубы не смотрят.

Чашки — ложки

Аналогичная работа, по нашей информации, проводится в Пинежском районе. И там вокруг людей, скупающих всё, что имеет отношение к годам жизни польских ссыльнопоселенцев, также висит аура государственного подхода к сбору материальных свидетельств жизни и быта вывезенных из родной земли польских граждан. И, как и в случае с Шенкурским районом, «антиквары» работают напрямую с главами сельских поселений, редко выходя на районный уровень. По нашей информации, не знают о них и в Правительстве области. Что за секретность, что за тяга к собирательству вещей и предметов периода польской ссылки? И самое главное — что может быть конечным пунктом назначения собранных «коллекций», зачем эта работа ведётся?

Как вариант, это тихой сапой идёт сбор будущих экспонатов для так называемого «музея Сибири» в польском городе Белостоке. По одним данным, он уже функционирует, по другим, будет открыт в 2016 году. Цель — увековечивание памяти поляков, высланных в северные и зауральские районы России в период XVII-XX веков и там в большинстве своём сгинувших. Если это правда, то почему сбор вещей и документов проходит в режиме секретности?

«Не подтверждаю»

Абсолютно согласен, что надо знать, помнить и извлекать правильные уроки из своего прошлого. Насильственное выселение с родных мест за тысячи километров практически без надежды вернуться домой почти тождественно крематорию или газовой камере нацистских концлагерей.

Но нельзя мазать всех одним миром. Среди депортированных были и те поляки, кто не просто враждебно относился к советской власти, но и с оружием в руках боролся с ней. На то время они были врагами, и предпринятые ответные меры можно считать адекватными. Другое дело, что сейчас они окружены ореолом мучеников. Как бы то ни было, но очень желательно разбираться индивидуально с каждым делом.

И не получится ли так, что этот музей радикально и враждебно настроенные к России представители Польши, а такие наверняка сыщутся и в Правительстве этой страны, используют как один из мощных тезисов в концепции «Россия — тюрьма народов» и не инициируют на международном уровне процесс признания сталинского, а до кучи и царского режимов преступными? С последующими исками в международный трибунал в Гааге о выплате многомиллионных компенсаций? Тем более что доказательства уже есть — вот они собраны под одной крышей в «музее Сибири».

Примечательно, что официальные представители Польши открещиваются от экспедиций, бродящих по глухим архангельским местам. На открытии 24 мая Польского центра в САФУ я задал вопрос Петру Марциняку, генеральному консулу Польши в Санкт-Петербурге:

— Правда ли, что польские граждане вместе со своими помощниками — российскими подданными ведут в Архангельской области работу по сбору материальных свидетельств жизни поляков в архангельской ссылке?

Ответ генконсула:

— Не подтверждаю.

Таёжные призраки

Тогда кто вёл переговоры по вывозу барака в МО «Федорогорское», кто ездит по деревням и посёлкам других районов Архангельской области, скупая предметы, относящиеся к ссыльнопоселенцам? Кто они, если у сельских чиновников, при всей их неискушённости, возникает ощущение разговора с поляками или их представителями? Невозможно поверить, что это просто энтузиасты, бескорыстные ревнители чистой истории. На мой взгляд, просто нет у них средств на подобные экспедиции.

Но всё встаёт, как я полагаю, на свои места, если представить, что поиском занимаются члены Архангельской региональной общественной организации «Полония». Организации, председатель которой госпожа Егорова уже проявила себя как мастер конспирации и «динамо». Вот они могут выехать на разведку, а потом предоставить собранную информацию вместе с материальными доказательствами официальным польским структурам. И тогда заработает государственная машина Польши, родится обращение со словами «по имеющимся данным...» и далее перечисление. Но это, подчеркну, только версия. Но если я прав, то почему изначально не проводить исследовательско-поисковую работу открыто и гласно? В конце концов, это и нашей истории часть.

Именно открытость позволит избежать разного рода спекуляций на теме депортированных поляков. Уверен, в современных отношениях России и Польши они неприемлемы. И в этом со мной полностью согласен генеральный консул Пётр Марциняк.

И последнее — в том же самом Белостоке в 20‑х годах прошлого века размещался лагерь для военнопленных красноармейцев, участников так называемого похода на Варшаву. Их участь тоже была незавидной. Не буду отнимать время, просто наберите в поисковике на сайте наших коллег из ИА «Эхо Севера» фразу «Нехорошо, панове». Почему молчим мы, почему безмолвствуют российские власти, почему нет предложения создать рядом с «музеем Сибири» музей польского похода РККА? На мой взгляд, это было бы справедливо. У всякой медали, как известно, две стороны.

Андрей МИРОШНИКОВ

Материал опубликован в общественно-политической газете «Правда Северо-Запада» от 29 мая 2013 г.

На миниатюре: поминальная служба на кладбище польских переселенцев в Россохах в 2010 году.

Фото Татьяны Шуниной.