Яндекс.Метрика



"Важский край" № 12 2019 года МЭКС Наши авторы Наша клумба Бессмертный полк Подшивка

Шенкурскiй бегъ

31.01.2014

1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars
Просмотров: 298
ОднаКнопка

Доклад господину управляющему Архангельской казённой палатой от шенкурского казначея Антона Андреевича Козмина, запечатлевший кошмар бегства коалиционных сил после наступления советских войск в январе 1919 года.

КАК свидетельствуют архивные материалы, интервенты, наступая по реке Ваге, 20 августа 1918 года заняли Шенкурск. Операция по освобождению города  началась 19 января 1919 года в жесткий 37-градусный мороз. Первый батальон 156-го полка  красноармейцев  и отряд моряков  после артиллерийской подготовки пошли в наступление. В самом Шенкурске противник, боясь быть совершенно отрезанным, не принял боя и в полночь 25 января отступил по лесным дорогам, оставив в городе большие запасы снаряжения и продовольствия. Сегодня мы публикуем рассказ очевидца тех январских событий в Шенкурске, что происходили 95 лет назад. Он был опубликован в журнале «Поморская  столица», №12, 2012  год.

Свинцовые тучи

Начавшиеся осенью на Важском фронте военные операции наших и союзных войск происходили исключительно в окрестностях Шенкурска, в двадцати пяти – сорока верстах к югу от города.

С самого начала и до последнего времени устойчивость наших позиций не внушала ни малейшего сомнения населению города и уезда. О возможности отступления наших войск с занимаемых позиций не могло быть и речи. Жизнь населения текла нормально и спокойно. Все казённые и собственные учреждения функционировали правильно.

В начале 1919 года, в первых числах января, красноармейские отряды начали проявлять более активную деятельность, пытаясь наступать на Шенкурск по трём направлениям: с юга, запада и востока. Постепенно под натиском противника наша линия фронта на западном и восточном флангах сдвигалась всё ближе к городу, а на южном направлении, у деревни Усть-Паденьги, начали происходить частые и упорные бои, но там наши позиции, по общему мнению, считались недоступными. Среди горожан существовало твёрдое убеждение, что пока удерживается Усть-Паденьга, самому городу не может угрожать никакая серьёзная опасность.

Январские зарницы

Двадцать первого января 1919 года вести с фронта приняли более тревожный характер. Хотя подробности военных операций держались командованием в тайне от населения, среди последнего циркулировали слухи, что продвигающиеся к городу по трём направлениям многочисленные красноармейские отряды поставили себе целью овладеть Шенкурском, что под Усть-Паденьгой идёт продолжительный бой с перешедшим в наступление противником и что красноармейцами заняты деревни ближней к городу Тарнянской волости (по западному направлению).

Двадцать третьего января, как и всегда, казначейство в установленное время было открыто для операций, производившихся беспрепятственно весь день.

По окончании присутствия, часов около трёх дня, в городе стало известно, что наши отряды, бывшие на восточном направлении, у деревни Почи, разбиты красноармейцами и отступили из Почи непосредственно в сам город. Красноармейцы двинулись за ними и заняли позиции в семи-восьми верстах от Шенкурска.

Вечером уже говорилось об оставлении нашими войсками Усть-Паденьги и об отступлении на западном направлении до деревни Борка, что в пяти-шести верстах от Шенкурска. Таким образом, город, почти внезапно окружённый с трёх сторон большевистскими силами, оказался в осадном положении.

Милиция переселяла жителей с окраин Шенкурска в дома на центральных улицах ввиду возможности боя у границ города, что, скорее, указывало на предстоящую защиту, а не на эвакуацию, по крайней мере, в близком будущем.

Вечером этого же дня город был объявлен в осадном положении: жителям воспрещалось зажигать огни и выходить на улицы с семи часов вечера до семи часов утра. Притом всем без исключения был воспрещён въезд в Шенкурск и выезд из него.

Зимняя гроза

Опасность, угрожающая городу, стала слишком очевидной. У меня на квартире проживал английский офицер, лейтенант Ватсон, и я обратился к нему с просьбой сообщить мне, насколько серьёзно положение города и нельзя ли будет эвакуировать казначейство. Господин Ватсон сказал мне, что городу ничто не угрожает и что неприятель сможет войти в него только «по трупам наших солдат». Относительно эвакуации казначейства он добавил, что на этот счёт нет никакого распоряжения. В общем, военные чины всё время утверждали, что город в безопасности. Можно было им верить или не верить, от этого положение дел не менялось.

Так как тревожное настроение среди жителей города усиливалось, кассир первого разряда вверенного мне казначейства А.Н. Вевяровский отправился на квартиру русского коменданта Шенкурска прапорщика Ракитина с целью выяснить положение города. Ракитин заявил Вевяровскому, что самое худшее, что может быть, это дня два-три осады города, который оставлен войсками не будет. По словам Ракитина, на помощь местным войскам уже идёт значительное подкрепление с Березника. Этот же самый Ракитин неоднократно и вообще задолго до наступивших событий подтверждал старшему бухгалтеру, что в случае опасности своевременно будут приняты все меры для эвакуации казначейства.

Роковой рокот

Двадцать четвёртого января все служащие явились в казначейство, но к работе не приступали ввиду того, что на десять часов утра комендантом Ракитиным было назначено экстренное собрание всех граждан города и объявлена кратковременная мобилизация всего без исключения мужского населения в возрасте от восемнадцати до пятидесяти лет – в помощь находящимся в окопах солдатам. Я ушёл домой, но вскоре за мной послали из казначейства: пришёл английский капитан Браун, которому нужно было достать хранящуюся в казначействе сумку с деньгами Шенкурского английского штаба.

Я подал капитану Брауну сумку. Он взял из неё некоторую сумму и опять передал сумку с деньгами на хранение в кладовую. Видя, что английский штаб по-прежнему оставляет деньги в казначействе, я успокоился и подумал, что город сдан не будет, в противном случае английский штаб хотя бы из-за своих денег предупредит меня о возможности чего-либо подобного.

Тем временем все наши воинские части были стянуты в город. Вокруг же него тесным кольцом раскинулись многочисленные большевистские отряды.

В два часа дня большевики начали артиллерийский обстрел города, продолжавшийся около часа.

Эвакуация казначейства по своему усмотрению, без приказа военных властей, была абсолютно немыслима. Однако военные власти не только не сделали каких-либо распоряжений относительно эвакуации казённых учреждений, но даже не намекнули на возможность чего-нибудь подобного. Наоборот, все они уверяли, что город будет защищаться до последней возможности и что вообще опасаться за его судьбу не приходится.

Ночь на эшафоте

Когда стемнело, я, оберегаясь от артиллерийского обстрела, вместе с женой перешёл в казначейство, каменные стены которого представляли собой некоторую защиту от снарядов. В казначействе в это время находились кассир Вевяровский и старший бухгалтер Коновалов, а в подвальном помещении, отведённом под квартиры присяжных, укрылись жёны и дети казначейских служащих. В тот же вечер в казначейство был поставлен воинский караул из четырёх солдат. Они внесли в коридор три пулемёта и около сотни ящиков с ружейными патронами.

С наступлением ночи стрельба прекратилась. В городе воцарилась полная тишина, но у всех было возбуждённое состояние, так как с минуты на минуту ожидали возобновления артиллерийского огня.

В начале ночи в казначейство заходили два-три офицера, они уверяли нас, что положение города вполне устойчивое. О какой бы то ни было эвакуации даже не упоминалось.

Вслед за ними в казначейство пришёл комендант Ракитин и заявил, что к утру непременно подоспеет подкрепление и все жители могут быть совершенно спокойны за участь города.

Спустя полчаса после ухода коменданта я и кассир Вевяровский, не раздеваясь, легли спать на взятых у присяжных матрацах, но, несмотря на пережитые волнения, уснуть не смогли. Старший бухгалтер Коновалов ушёл в свою квартиру посмотреть, велики ли повреждения, причинённые попавшим в его дом снарядом. В казначейство он уже не вернулся.

Как оказалось впоследствии, Коновалов по приказу коменданта Ракитина был послан узнать, свободна ли от большевиков дорога на Ямскую гору и Шеговары.

Я и кассир, пролежав на постели час или два, вдруг услышали, что кто-то открывает входную дверь в казначейство и идёт по коридору. Это был какой-то офицер. Он позвал находившихся в казначействе солдат и велел им выносить пулемёты и ящики с патронами. Мы сначала подумали, что это просто смена караула, но, видя, что солдаты собираются уходить и вместо них не остаётся никто, впервые почувствовали подозрение, что в городе происходит что-то очень серьёзное.

Кассир подошёл к офицеру и спросил, что происходит в городе и почему уводят из казначейства караул. Офицер ответил вопросом: «Вам какое дело?» Вевяровский объяснил ему, что он кассир, чиновник казначейства и в такое чрезвычайное время по долгу службы обязан знать, что происходит в казначействе, и вообще все то, что может относиться к нему. Тогда офицер сказал: «Успокойтесь, ничего не случилось, можете оставаться на месте». Затем вместе с солдатами вышел из казначейства.

Брошенный город

Успокоиться мы уже не могли. Подозрение и тревога усиливались с каждой минутой. Кассир, несмотря на запрещение, решил выйти в город, чтобы узнать происходящее в нём. Когда он оказался за пределами казначейства, его прежде всего поразило, что на улицах нигде не видно солдат. Там, где прежде находились посты, часовых не было. Обеспокоенный этим кассир побежал на квартиру к коменданту, но квартира его оказалась пустой, и весь дом был покинут жильцами.

Пробежав ещё несколько улиц, кассир достиг городской площади и увидел, что на прилегающей к ней улице в походном порядке выстроены войска и обозы, а передовые отряды уже начали выступление из города. Коменданта Ракитина он не нашёл нигде. Поняв, что войска оставляют город, Вевяровский тотчас побежал в казначейство и сообщил мне об этом. Наши войска, действительно, отступали, но делали это тайно, и только немногие жители случайно узнали об их отступлении.

Положение было ужасное. Медлить было нельзя ни одной секунды, следовало непременно уходить вместе с войсками, иначе грозила опасность быть захваченными передовыми красноармейскими разъездами или наткнуться где-нибудь на большевистскую засаду. Путь, по которому будут проходить наши войска, держался в строгой тайне, а пойти другим путём значило бы отправиться на верную гибель.

Несмотря на величайшую опасность отстать от войск, я решил попытаться спасти хотя бы денежные знаки, но для этого нужна была подвода. Так как унести с собой ценности не представлялось физической возможности, я побежал к площади, где находились войска и обозы. Обоз ещё не успел отправиться. Свободных подвод не находилось – все были заняты военными властями. Я обращался к нескольким военным лицам с просьбой, чтобы мне дали лошадь, но везде встречал отказ.

«Плевать на миллионы...»

На одной из боковых улиц я случайно увидел стоявшего там крестьянина с санями и насильно заставил его ехать к казначейству. В это время обоз уже начал выступать из города. Подъехав к казначейству, я бросился в кладовую и вынес сундук с ценностями: денежными знаками и процентными бумагами.

Видя отчаяние присяжных, честно и ревностно служивших в казначействе в течение многих лет и не обеспеченных в материальном отношении, я выдал им из казённых сумм пять тысяч рублей на шесть человек, понимая, что их жизнь находится в опасности, а их семьи не обеспечены  ничем. Красноармейцы могут мстить присяжным за то, что казначейство во время бегства большевиков в минувшее лето скрыло от них свыше двух миллионов денежных знаков, когда они, прежде чем покинуть город, пришли сюда, чтобы захватить с собой ценности.

Взяв деньги, я успел догнать обоз и последовал за ним. После долгого перехода мне надо было сменить усталую лошадь, и я обратился к военным властям с просьбой дать новую подводу, но мне отказали. Причём офицер сказал: «Просто бросьте ваш сундук. Мы в Шенкурске оставили больше чем на десять миллионов разного имущества. Что там ваши два миллиона...»

Мне пришлось искать частную подводу и с величайшим усилием удалось нанять ямщика, который за триста рублей согласился довезти меня до Березника – до села Семёновского. По прибытии в это село я в целях безопасности сдал казначейские деньги и вместе с ними сумку с деньгами Шенкурского английского штаба на почту, адресовав их Северному областному банку.

На пути между Шенкурском и Березником ко мне присоединились и те служащие казначейства, которым удалось в одиночку бежать из города. Это были старший бухгалтер Коновалов, кассир первого разряда Вевяровский, бухгалтер второго разряда Конечный и канцелярский служитель Иванов. Вместе с ними я и прибыл в Архангельск вечером 2 февраля 1919 года.

Казначей А. Козминъ, 7 февраля 1919 года.




Возможно, эти статьи Вам тоже будут интересны:

  1. Казна деньгами красна Двадцать лет назад, 21 февраля 1994 года, в Шенкурском районе создано отделение Федерального казначейства. С 1 марта его возглавил Василий Николаевич...

Метки: ,
Рубрики: История





Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *



Copyright © 1918-2024
Информация должна быть свободной. Ссылка - норма приличия.

Для лиц старше шестнадцати лет! 16 +

Государственное автономное учреждение Архангельской области «Издательский дом «Важский край».

Адрес: Архангельская обл., г. Шенкурск, ул. Г. Иванова, д.11
Адреса электронной почты: vkgazeta@gmail.com; vk-gazeta@mail.ru
Телефон: +7 (81851) 4-16-81
Факс: +7 (81851) 4-16-81

ФОТОЗАРИСОВКИ

ВИДЕО

Старинный город Шенкурск раскинулся на правом берегу реки Вага среди сосновых боров. Город славится своей древней историей и множеством мастеров. Шикарные пляжи, а также единственный официальный пляж на котором разрешено купание тоже здесь!

ПОЗВОЛЬТЕ УЗНАТЬ

Следите ли Вы за курсом доллара и евро?

Посмотреть результаты

Архив опросов

Loading ... Loading ...

САМОЕ ПОПУЛЯРНОЕ

ЛУЧШИЕ НОВОСТИ

ПОСЛЕДНИЕ КОММЕНТАРИИ

  • Загрузка...